Выхожу из душа. Слышу изумленный мат.
- Ахуеть, парень! Ты выглядишь, как Мелькор в свои лучшие годы. - Подымаю голову, там девушка восхищенно прыгает - А можно мне потрогать?
- Эээ…
- Волосы!
- Ааа… Можно.
- Офигеть. Почему парням достаются длинные ресницы и такой крутой волос? - задает она вопрос в воздух и довольно упрыгивает куда-то.

Я слегка устала жить так, будто на дворе годы репрессий. Устала бояться лицея, слушать, что мы все лицемеры, разговаривать о том, что происходит, оглядываясь, будто за нами следят.
Да, я устала думать изо дня в день "Когда же это всё закончится?"
Я медленно но верно неуклонно пизденею, я продолжаю исступленно и отчаянно спать, но ничего из этого не помогает смириться с тем, что творится пиздец.
Информационные войны, лживые СМИ, поехавшие лицеисты, Господи, сколько, сколько, сколько блять можно?
У меня синдром Егора Летова и я всегда буду против.
Но пока у меня в наушниках играет Mujuice, возвращая меня на два года назад, и пока я буду в силах танцевать в полутёмной комнате, я точно не вздумаю покончить с собой и уничтожить весь мир.

Сонет под номером 141 в переводе Маршака.
Сильно нравится эта вещь, но мысленно никому не посвящается.

Прошло два года со дня его смерти. много я поняла, осознала и приняла с тех пор, и одним из главных открытий стало то, что смерти нет. смешно звучит, правда?
Когда все это только случилось, я, ухераченная вермутом, сидела на берегу реки и жаловалась зеленоглазой девушке на то, что думаю о нем, как о живом, планирую, когда мы встретимся, часто останавливаю руку, тянущуюся набрать его номер. Тогда мне сказали, что длиться это будет годами… и я не поверила - слишком тяжело былоэто принять…
И вот прошло два года, и он ни на шага не сделал из моей головы. Да, мы снова вместе, мы ВЕЧНО вместе, как нам и хотелось, ибо за все это время не было ни дня, когда бы я о нем не вспомнила. Он постоянно живет в моей голове и я никогда и ни за что не смогу выгнать его оттуда, как бы глубоко ни пыталась запрятать боль и казаться сильной. Это - не я. Я - это слабая глупая девочка с огромным чувством вины, убивающаяся над его могилой, когда часть огромной боли выплескивается наружу. Вот она я настоящая. И он будет жив, пока жива я. Вечно жив в моем мозгу, моей дурной голове, моём больном сердце.
И я вечно буду чувствовать свою вину перед ним. Огромную, как моя боль.
Прости меня.
2 года я безответно умоляю о прощении

внутри меня одиночество. огромное неизлечимое одиночество вдвоём, втроём, впятером, как угодно. и безразличие ко мне, замкнутость на собственных персонах всех, кто меня окружает. и непонимание: со стороны других, со стороны, чёрт возьми, себя.
я схожу от него с ума. я сойду с него с ума. я стала бояться темноты, хотя никогда со мной такого не было. я сегодня поймала себя, что вот уже полчаса сижу в чужом холодном подъезде и мысленно веду беседы с воображаемым другом. ноги замёрзли и промокли, а в отражении опухших глаз в зеркале в лифте я не узнала своих.
странная девочка и
"вечная весна в одиночной камере "(с) Летов

Я говорю: Хайл.

Запомни, друг.

Нужно уметь слушать вопросы.

И ты поймешь насколько велика разница, между:

Тебя встретить?
Тебя не встречать?
Могу тебя встретить.
Хочешь, я тебя встречу?

Да, по сути - это один вопрос. Но ответ в вопросе.
Пусть это поможет тебе.

Как к одному и тому же человеку можно одновременно испытывать абсолютно противоположные чувства?
Больше всего я хочу залезть в его образованную голову и прочитать его мысли. Мне интересно, что он думает о нас, своих студентах. Обо мне наверное то, что ебанутая.
На этой неделе трое людей, мнение которых имеет определенное значение для меня, сказали, что, во-первых, я странная, во-вторых, я угрюмая и мрачная. Да, черт возьми, наконец-то! Я черствая. угрюмая. стервозная. мрачная. унылая. жесткая. ранимая. вспыльчивая. импульсивная. Да, я такая. Если вы не готовы принять меня такой, то я ни чем не могу помочь. Правда, я сама понимаю, что это ненормально, что таких людей никто не любит, что так тяжелее жить, что замуж никто не возьмет. Но если убрать мрачность, нелюдимость, пессимистичность и сарказм, то от меня ничего не останется. Это будет другой человек.
С., лучше бы ты заставил меня смеяться, превратил каждый мой день в что-то особенное, а упрекать себя я и сама могу. И это при том, что он меня клеит. нахуй пошел, уебок

а я, тем временем, как и все, просто хочу любви. Я хочу встретить Своего человека, который бы просто понимал меня и принимал полностью. Мне просто нужна забота, и я оттаю. Мне нужно так мало и одновременно так невообразимо много.

Дождь. Я просто хочу выйти на улицу и стать под ливень.

Он ведет себя таким образом, словно я ему принадлежу.
Я не хочу ранить его, ломать, мучать, но я его не люблю.

Завтра очередной семинар по уг. Да помогут нам высшие силы.

Он сидел на берегу озера с зеркальной гладью, опустившись на оба колена, напротив заходящего солнца. Привычная багровая сутана, аккуратно лежала рядом в изумрудной траве, сложенная в квадрат.
Я редко видел Его полуобнаженным.
Наверное, Его раздражало, когда кто-то пялится на все эти шрамы на спине и руках. Неподвижный, как каменный истукан с острова Пасхи, Он читал, пролетающие перед его взором книги, которые парили, как птицы вокруг. Их было так много и они чем-то напоминали мне чаек, только вместо гвалта - шорох страниц в небе
- Ты когда-нибудь задумывался, зачем тебе вся эта информация, который ты и воспользоваться не можешь - не оборачиваясь, обратился Он ко мне.
- Чтобы быть умнее - ответил я и сделал шаг ближе, трава приятно примялась под сапогом.
- Ну и как, стал? Я нахожу несправедливым то, что прочитав тысячу страниц, ты помнишь всего лишь десять. - усмехнулся он. Его тело дрогнуло.
- Поэтому ты помнишь все.
Я почувствовал, как Он скалится.
- Нет. Мы помним всё. Просто мне не позволено забывать. -Он встал. - Знаешь сколько мусора здесь? Сколько бессмысленостей. Сколько банальщины?
Как дирижер, он начал плавно размахивать руками и книги взвились еще выше.
- Знаю. - ответил я, улыбаясь. - Я ведь читал их.
- Ты помнишь, что во снах, лица - которые ты когда-либо где-то видел. И ты не задумывался, чьим именно было моё лицо до того, как стало моим? - Он ухмыльнулся
- Я не думаю, что это имеет значение.
- Ну конечно. Не имеет. - он оскалился - а я помню каждое и я знаю, как повлияло на нас каждое событие. Помню причины и следствия. И знаешь, я пришел к выводу…
Он резко замолчал и сжал кулаки. И книги вспыхнули начали падать в воду.
Огненный дождь и разлетающиеся вокруг страницы в ночном небе при полной луне.
- Зачем столько театральщины, Инквизитор?
- Красиво. - только и сказал Он и поймал в ладонь пепел и продолжил -… пришел к выводу, что люди это всего лишь губки, впитывающие в себя других людей. Ведь так гораздо проще, чем быть собой.
- Это объединяет людей. - ответил я.
- Зачем?
- Чтобы не быть одинокими.
- Ха! - воскликнул он. - Люди остаются одинокими. Просто кто-то менее или более. Знаешь, это как память - ты никогда не забудешь то, что помнит твоё тело. Не забудешь лица. Они затеряются, но ты не забудешь. И если ты что-то понял. Действительно, понял - ты это повторишь. Это как прочитать про приемы в книге. Ты можешь скопировать его, только понимая его действие. Скопировать танец.
- Я не умею танцевать.
- А я умею. Потому что, кто-то потратил четыре года на них. И потому что видел, как танцуют другие.
- Смешно. То есть по-твоему можно научиться драться только наблюдая?
- А ты не помнишь тибетских монахов? Все они наблюдали за животными, прежде чем придумать свое. Скопировали у лучших в мире бойцов.

Он поднял руку, прерывая спор и спрыгнул на воду. От его ног пошел пар и круги. И тут появилась она. Я окрестил её Владычецой Озера. Она выросла из воды. Такая гибкая и грациозная, насколько может быть гибкой и грациозной вода.

И он склонил пред ней голову. Меня это разозлило, ибо он не тот, кому позволено её склонять перед другими. Он протянул ей руку и она подала свою. Шипение. Пар…
И они начали танцевать вальс. Танцевать на лунной дорожке и Инквизитор насмешливо крикнул:
- Может сыграешь что-нибудь.
- Ты итак справляешься.

Танцы на лунной дорожке, жаль что в моем мире это невозможно.

Преломления Заката(R)